Автор: мымро4ка
Бета: Кицуне-тян, Канаме Сейю
Фендом: Наруто
Пейринг: Какаши/Ирука
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор, романс
Размер: мини
Состояние: закончен
Дисклеймер: Герои не мои, да и не надо.
Саммари: Увидев как-то странную вещь, Какаши пытается измениться, чтобы ее понять.
Предупреждения: некоторый ООС персонажей
Разрешение на размещение: Мне скажите, будьте добры.
Готово
Увиденное на купальнях даже несколько недель спустя будоражило фантазии Какаши. До этого он ни разу ни представлял себя участником какой-нибудь развратной картины. Нет, ну вообще-то, представлял, начитавшись эротических романов Джирайя-сама, но там всегда был он и роскошная грудастая дама в беде. Теперь же в голову упорно лез мужской силуэт. Или все это от безделья? Уже несколько месяцев в стране Огня кладь да тишина, как затишье перед бурей. Задания ограничиваются посадкой и прополкой, еще пару раз приходилось подрабатывать нянькой. А на улице середина лета, жара, духота, солнце голову печет. Так вот откуда странные мыслишки! Чертова форма, в ней и свариться недолго. Вот бы миссию посложнее, чтоб злодеев побольше да кровищи по колено. Впереди замаячила белобрысая макушка - Наруто, как сумасшедший, крутил башкой, пытаясь кого-то обнаружить в толпе. Какаши чуть плохо не стало, когда мальчишка, развернувшись, уставился на него ошалевшими синими пешками.
- Сенсей, Какаши-сенсей, я везде Вас искал! - закричал блондин на всю улицу и кинулся к мужчине со слезами на глазах. - Где Вы были?
- Бегал, - анекдот в тему. А перед глазами стоит картина: голова Наруто, склоненная над пахом Тензо. Пока блондин переваривал ответ, Хатаке прощупывал маску на наличие пятен от кровопускания носом.
- Не важно, - "думающее" выражение лица Наруто явно не шло. - Что Вы сделали?
- О чем ты? - мужчина перевел свой внутренний взор в настоящий и устремил его на своего ученика.
- Баа-чан рвет и мечет да Вас проклинает. Даже я испугался. Вы бы поторопились и заглянули к ней, - мальчишка в ужасе закивал. Хатаке недоуменно пожал плечами. Махнув на прощание рукой, мужчина направился в сторону резиденции. Во всем здании стояла гробовая тишина, служащие перемещались на цыпочках, говорили шепотом и дышали через раз. Похоже, Хокаге-сама действительно сегодня бушевала. Этаж с кабинетом Хокаге вообще пустовал. Поднявшись по лестнице, Какаши замер в коридоре. Легкие шаги ниндзя перебил дробный стук каблучков - из-за поворота вывернула Шизуне. Первую помощницу главы слегка потряхивало. Завидев Хатаке, женщина натянуто улыбнулась и, перехватив кипу бумаг, чтобы держалось удобнее, поздоровалась:
- Добрый день, Какаши-кун. Как поживаешь?
Мужчина с легкостью забрал тяжелые бумаги у Шизуне и мягко улыбнулся - глаз превратился в щелочку:
- Добрый, Шизуне-сан. Да нормально, вроде. Слышал, что Хокаге-сама бушует.
- Да-а-а, - протянула брюнетка. - Цунаде-сама решила, что необходимо привести документацию в порядок. Проверить сдаваемость отчетов. Ну, как выяснилось, наши ниндзя - злостные нарушители. Даже если отчет и сдавался, то составлен был неправильно. Вот всех и заставили переписывать.
Какаши напрягся. Срочно надо было тикать отсюда. Шизуне легко догадалась о мыслях ниндзя и тихонько посмеивалась в кулачок.
- М-м-м, куда отнести Ваши бумаги? - поинтересовался Хатаке. По идее ему нужно было использовать технику перемещения и оказаться как можно дальше от этого проклятого места, но раз уж взялся помогать, то нужно доделать дело до конца. Бросать женщину с кипой документов было некрасиво да и как-то не по-мужски.
- В архив, пожалуйста, - ответила Шизуне и направилась прямо по коридору. Тяжко вздохнув, Какаши направился за ней, повторяя про себя только одну фразу - "только бы не попасться Хокаге, только бы не попасться Хокаге". Как мантру. "Пронесло", - подумал он, как только за его спиной захлопнулась дверь в архив.
- Шизуне, что так долго? Мы с Ирукой уже заждались.
Голос Хокаге стал полной неожиданностью. Хатаке подпрыгнул, бумаги выпали из ослабевших рук и с шуршанием рассыпались по полу.
- Ну, Шизуне-сан, ну, змеюка, - прошипел Какаши.
Женщина насмешливо фыркнула, а потом заливисто рассмеялась. Из-за огромного стеллажа выглянула Цунаде и удивленно поинтересовалась:
- Ты чего это?
- Да вот привела Вам кое-кого. Порадуйтесь, - брюнетка шлепнула мужчину по плечу.
- Ага-а-а, - злодейски протянула Хокаге и полностью выбралась из тени стеллажей. - Пожаловали, голубчик. Только вас и ждали.
Из-за плеча Цунаде показался каштановый хвостик и карие глаза "олененка Бемби". Умино Ирука-сенсей, штабист - непроизвольно всплыло в голове Копирующего.
- Будете отрабатывать свое наказание, - продолжила Хокаге.
- Наказание? - Какаши отлепил взгляд от скромно улыбающегося и отводящего глаза Ируки-сенсея и перевел на главу деревни.
- Ирука сказал, что заставлять тебя переписывать отчеты без толку, будете вместе разбирать архив. И не смей отлынивать и сбагривать всю работу на сенсея! Кстати, командиром на этой тяжелейшей миссии, - женщина усмехнулась, - будет Умино. Постарайтесь уж.
Хокаге помахала на прощанье ручкой и вышла. Шизуне состряпала извиняющееся личико и, склонившись в поклоне, пробормотала:
- Желаю удачи, - почему-то покосилась на Ируку, подмигнув ему, и тоже покинула помещение. Двое мужчин несколько минут провели в тишине. Какаши пялился на дверь и косился на Умино, а Ирука пялился на Какаши и отчего-то краснел.
- Кхем... Извините, что сказал Хокаге-сама, будто Вы не можете составит отчет, - Ирука-сенсей опустил глаза в пол и заалел как маков цвет.
Хатаке развернулся к молодому мужчине, тот склонил голову еще ниже. Чего это с ним?
- Да все нормально. Я действительно не могу нормально составить документ. Все хожу на миссии А класса, знаете ли, совсем безграмотным стал, - насмешливый голос Копирующего к концу фразы превратился в откровенную издевку. - А Вы, похоже, много читаете и знаете, сенсей. Говорите, что мне делать. Вы у нас капитан.
Ирука резко вскинул голову, карие глаза гневно сощурились.
- Да, я много читаю. И верно, не хожу на миссии высокого ранга. Но мне хватает работы с такими тупыми дзенинами, как Вы, которые и двух слов связать не могут.
Какаши почувствовал, как дернулась бровь. Этот сенсей слишком много себе позволяет. Кажется, похожая ситуация уже была. Да-да, как раз перед экзаменом на чунина. Хатаке сам себе подивился: надо же, какой он злопамятный! Тогда инцидент себя исчерпал, а сейчас вновь вспомнилось. Запустив пятерню в волосы и слегка дернув их, Какаши покосился на сенсея. Отбрить его погрубее или пусть живет? Остановившись на втором варианте, Хатаке пробурчал:
- Показывайте, что нужно делать.
Требовалось просто рассортировать бумаги, но количество макулатуры поражало. Огромные коробки с документами выстроились вдоль стены, а их становилось всё больше, т.к. штабные работники постоянно подтаскивали новые, забитые до отказа документацией. Ирука довольно ловко управлялся и быстренько все укладывал по дате. А вот Какаши телился три часа, пока разобрал хотя бы одну коробку, и дело было вовсе не в его медлительности, а в почерке на бланках. Криво, раскосо написанные тексты сводили с ума и портили зрение. Вот теперь Хатаке считал, что у Ируки-сенсея довольно пыльная работенка и подумывал извиниться. Усмехнувшись себе под нос, Какаши подкрался к мужчине сзади и хлопнул его по плечу. Умино был так занят работой, что даже не заметил приближения Копирующего, а когда некто со спины коснулся его плеча, подпрыгнул и по-девчачьи взвизгнул.
- Это был не визг, а крик! - покраснев, пролепетал сенсей и смущенно потер переносицу. - И почему Вы надо мной издеваетесь?! - спросил возмущенно.
- Ах, простите-простите, я и не думал издеваться, - виноватый тон Какаши не вызывал сомнений, Умино подозрительно сощурился. - Просто хотел пригласить Вас на ужин. То есть выпить. Не против?
- Нет... То есть, да... Не против, - сенсей мило заливался румянцем на все лицо.
- Отлично. Тогда закончим с бумагами и отправимся. Я знаю замечательный кабак.
- А можно мне выбрать заведение? - Ирука вопросительно взглянул на собеседника.
- Э-э-э, ну ладно. Выбирайте, - Хатаке удивленно покосился на учителя. Честно говоря, он сомневался, что правильный во всех смыслах сенсей знает приличное место. Ну если только библиотеку.
Пыль носилась в воздухе, мешая дышать. Закатное солнце светило в небольшое окошко, прикрытое дешевой занавеской. Старые, видавшие виды часы с трудом перебирали секундно-минутными стрелками, а часовая, казалось, и вовсе остановилась. Легкое шуршание листов царапало нервы и почему-то кончики пальцев. Бумажек было столько, что к восьми часам вечера не было разобрано и половины. Какаши начинал терять терпение, шея ныла, глаза резало от пыли, да и усталость брала свое. Муторная и однообразная работа для него оказалась невероятно трудной. Ровно в десять Ирука хлопнул огромную стопку на стол и, потянувшись, сказал:
- Думаю на сегодня достаточно. Давайте продолжим завтра. Нам как раз принесут остальную отчетность.
- Что-о-о-о? - видимый глаз Хатаке округлился.
Ирука состряпал удивленное личико и протянул:
- Ну, Вы же не думали, что это все? Нам работы еще на три дня, может больше.
Какаши впал в прострацию. Три дня Ада со всеми вытекающими. Так можно и нервный срыв заполучить. Интересно, а откосить можно? Мужчина покосился на Умино, тот с деловым видом раскладывал бумаги по стопочкам. Хокаге-сама сказала не подбивать сенсея и не отлынивать, но если она не узнает, то и проблем не будет. Придумать бы, как попросить Ируку поработать одного. Но для начала споить - посговорчивее будет. Какаши поймал себя на мысли, что думает о симпатяге сенсее, как о непорочной девице, которую надо соблазнить и лишить невинности. Хатаке поморщился, но тут же с любопытством покосился на Умино. Интересно, а у него вообще есть сексуальный опыт? Выглядит будто божий одуванчик. А с мужчинами малыш смог бы? Какаши шарахнул себя по лбу, одергивая на очередной пошлой мысли. И когда он таким стал? Все это тлетворное влияние Наруто и Тензо, чертовой парочки извращенцев. Ирука удивленно приподнял брови.
- С Вами все в порядке? - спросил он.
Хатаке помахал руками и натянуто пробормотал:
- Да-да, конечно. Ну-с? Мы идем ужинать?
Умино залился очаровательным румянцем. Копирующий мысленно влепил себе еще один подзатыльник. Какой на фиг очаровательный?! Подхватив тяжелую сумку с тетрадями, Ирука направился к выходу, Какаши последовал за ним.
Место, в которое они пришли, было небольшим баром. Шли они до него недолго: от штаба минут двадцать, считай в центре Конохи. Но на удивление невзрачное, с блеклой вывеской и небольшой входной дверью заведение не привлекало внимания - если бы Ирука туда не свернул, Копирующий не обратил бы внимание. Хатаке пришлось немного наклониться, чтобы протиснуться внутрь. Хотя изнутри все выглядело цивильно и даже уютно. Аккуратные круглые столики все были заняты. Свет был приглушен и мягкий полумрак не давал возможности разглядеть посетителей. Ирука, долго не раздумывая, прямиком направился к барной стойке. По тому, как ловко молодой сенсей маневрировал между столиками, Какаши пришел к выводу, что тот здесь частый гость. Мужчины расселись на высоких стульях и заказали саке, некоторое время просто посидели в тишине, распивая спиртное, а потом заговорили о всякой ерунде. Они совершенно не знали друг друга, и этот легкий разговор знакомил их заново, с разных сторон освещая их личности. Будучи уже слегка навеселе, Хатаке начал оглядываться по сторонам, более детально осматривая помещение. За одним из крайних столиков он увидел нечто неожиданное. Два молодых человека сидели очень близко друг к другу, один из них старательно наглаживал коленку второго, подбираясь по бедру ближе к паху. Один юноша наклонился к другому и нежно его поцеловал.
- Знаете, а Наруто встречается с Ямато, - Какаши и сам не знал, зачем это сказал, просто сорвалось с языка и все. Да и прозвучало по-детски, как будто первоклашка жалуется своему учителю на нерадивого старшего брата. Он столько думал об увиденном в купальнях в последнее время, что появилась острая необходимость с кем-то поделиться. А Ирука был в самый раз, как бывший учитель Наруто сможет понять его спутанные чувства.
- Я знаю, - ответил Умино.
Хатаке вздохнул. Конечно, Узумаки расскажет все своему любимому Ируке-сенсею. Такое ощущение, будто он ревнует своего ученика. Мужчина потер лоб и глухим голосом поинтересовался:
- Как давно?
- Месяца два. Случайно увидел. Застукал, если хотите. - Ирука слегка напрягся и, пристально смотря на Какаши, спросил. - Вам неприятны подобного рода отношения?
- Не то чтобы, - Копирующий на мгновение задумался. - Как бы правильнее это сказать? Наруто - мой ученик, и я его воспринимаю как ребенка. Тем более для меня его отношения с мужчиной, который гораздо старше его, выглядят странными.
- То есть Вы не имеете ничего против гомосексуальных отношений? Вас просто смущает, что это Наруто? И Вы точно так же себя бы чувствовали, если бы Сакура встречалась с женщиной, с Анко, например?
- Чего-о-о-о-о? - Хатаке почувствовал, что ему становится плохо.
- Ох, нет, - Ирука замахал руками. - Это был пример, пример. Ничего такого нет!
- Ясно. Да, я бы почувствовал себя также странно, - Какаши с облегчением выдохнул.
- А что если бы чувства другого мужчины были направлены на Вас? - полушутливый тон Умино вдруг стал очень серьезным.
- Вряд ли такое возможно, - Хатаке покачал головой.
- Ну отчего же? Вот я, например, давно в Вас влюблен, - Ирука спокойно смотрел на Копирующего, который открывал и закрывал рот, словно рыба, не в силах что либо сказать. - Извините, - голос молодого мужчины взлетел на несколько октав, и он резко вскочив с места, вылетел из бара.
- Даже не покраснел, - пробормотал в ступоре Хатаке.
Ирука уже стоял напротив Какаши на коленях и сосредоточенно развязывал оби. Копирующему стало не по себе, он попытался протестовать, но первое прикосновение к члену отобрало любую волю к сопротивлению. Мягкие прохладные подушечки длинных пальцев быстро прошлись по стволу... Мужчина затаил дыхание... И не смог сдержать стона, когда головка погрузилась в мягкое, обжигающее, влажное... Он посмотрел вниз, от увиденного потемнело в глазах. Ирука провел пальцами по его бедру, лизнул головку еще раз и поднялся. Какаши толкнул его на кровать. Огонь, который раньше бушевал в районе бедер, сжигал уже, казалось, все тело. Хатаке встал на колени между его разведенных ног и... застыл. Не знаю, что делать! Жуткая мысль, но она его разбудила. Хатаке лежал у себя в постели и цеплялся пальцами за простыню, в паху ныло от возбуждения, в голове гремел набат. Че за хрень вообще творится?! Чтобы ему, любителю женщин и настоящему ловеласу, снились мокрые сны с участием парня! Схватившись за голову, мужчина свернулся калачиком и простонал. В последнее время он слишком много думает об этом. Точнее, последние двое суток, после признания Ируки-сенсея. Они сидели в том баре, выпивали, и вдруг Умино признался ему в любви. И сбежал! Не объяснился сам, не дал объясниться Копирующему. Когда на следующий день Какаши пришел в штаб, ему сказали, что Умино Ирука-сенсей отправился послом в Водопад. А когда Хатаке попытался разузнать с чего это вдруг, Шизуне на него накричала, обозвала бесчувственным чурбаном и отправила разбирать макулатуру. На второй день Ирука, разумеется, тоже не появился. В принципе Какаши не должно было это беспокоить. Его никогда не трогали чьи-то признания в любви, внезапно возникшей страсти и прочее, прочее, прочее. В чем ему только не признавались. Но все это всегда оставалось за бортом его жизненных ситуаций и течений, просто опускалось, как нечто ненужное. Отсеивалось фильтром сознания как мусор. Но чертово признание сопливого чунина разбередило душу и заставило о многом задуматься. Спросить себя, любил ли когда-нибудь сам? Жил ли чувствами другого, окрашивали ли чужие эмоции его горизонт. Глупо оправдываться опасными миссиями, сложной судьбой и смертью, поджидающей на каждом углу. Сколько в жизни он уже потерял? А приобрел ли что-нибудь взамен? Где-то внутри давно цветет черный цветок разочарования. Устало рассмеявшись, мужчина потер воспаленные глаза. В конечном счете, он даже не знает, что такое любовь.
А бесконечное лето лениво плыло над Конохой. Палящие солнце не сомневалось и не думало о чьих-то проблемах, оно смело напекало головы и с каждым днем, казалось, становилось все горячее. К полудню неспешно плавило горизонт, окрашивая легкие облачка в чуть розоватый цвет. Вечер обещал быть менее жарким…
Какаши вышел на улицу и, задрав голову, уставился на круглое светило, щуря видимый глаз. Ни намека на ветерок. Цикады стрекотали словно безумные, заполняя местность своими трелями.
- Здорово. Чего это ты замер? - пробасил густой голос из-за спины.
Хатаке, не разворачиваясь, ответил:
- Добрый день, Джирайя-сама. Я не замер, просто смотрю на солнце.
- Да-а-а. И давно вы не виделись? - прозвучало насмешливо и немного грубовато.
Прикрыв глаза, Какаши на мгновение замер. Даже не смотря на собеседника, он четко представлял его жесты, мимику и движения. Вот, вскинув руку саннин в недоумении почесал макушку и ожидаемо сильно хлопнул Копирующего по плечу. Тут же возникла довольная физиономия.
- Странный ты сегодня. Может на горячие источники завалимся, отдохнем, на молоденьких куноичи посмотрим, - Джирайя заговорчески подмигнул.
- А Вам не кажется, что погода не располагает к подобным развлечениям? - Хатаке покосился на него с сомнением.
- Не дури, - резко сказал саннин. - Тяпнем по стопочке и поговорим. Поведаешь о своих проблемах.
Последняя фраза и убедила Какаши.
- Хорошо. Встретимся часов в восемь у купален "Северная долина".
Мужчины разошлись в разные стороны: Хатаке вновь топал в архив, а Джирайя отправился по своим, только ему известным делам. Штаб встретил Какаши громкими голосами и жизнерадостными улыбками. Все вертелось, все менялось, все жило. Постоянно работающие кондиционеры не давали работникам умереть от ужасного зноя, но гора работы мешала расслабиться и насладиться прохладой. Облегченно выдохнув, мужчина встал под струю холодного воздуха. Перед ним тут же возникла Цунаде и рявкнула:
- А ну-ка отошел! Хочешь, чтобы тебя продуло?! Иди работай.
Откровенно говоря, Какаши струхнул и, плюнув на все правила приличия, потрусил в архив. Помещение было пыльным и душным. Уже через час от бумажной работы заболела голова и начало резать глаза. Когда мужчина начал подумывать о том, чтобы все бросить и свалить, к нему заглянула Шизуне. Оглядевшись, она хитрюще улыбнулась и сказала:
- Не засиживайся допоздна - впереди напряженная неделя. Квартальный и полугодовой отчеты, а еще плановые смотровые мероприятия.
И быстренько умотала, оставив Какаши с выпученными пешками. Какой к черту отчет! Он же в жизни таким не занимался. Это месть?! Но за что?! Тихонечко застонав, Хатаке сполз по стеночке. Совершенно забыв о времени, он разбирал бумаги, больше думая о чем-то своем, чем над правильностью написания отчетов. Когда старые часы показывали девять, он всполошился. Встреча с Джирайей совсем вылетела у него из головы. Быстро забросив все бумаги, он загасил светильник, задвинул стул. И вышел в шелковую летнюю ночь, наполненную звуками, запахами, дуновениями ветра… но совершенно лишенную цвета. Тем не менее, об опоздании беспокоился он зря. Когда Какаши уже подходил к онсену, перед его носом возникла массивная фигура, при ближайшем рассмотрении оказавшейся Джирайей. Старик на мгновение замер, уставившись на Копирующего, а потом пробормотал:
- Ну и видок у тебя, дружище, - но тут же расплылся в широкой улыбке и пророкотал. - Сейчас напьемся, и тебе полегчает. Для поднятия настроения я даже расскажу и покажу свой фирменный секрет подглядывания за девушками на горячих источниках.
Хатаке напыжился - что-то не горело быть застуканным и прослыть извращенцем. Но его мнение никого не волновало. Саннин перехватил его руку чуть выше локтя и словно на буксире потащил за собой.
Искусственно сооруженные источники по праву можно было считать чудом архитектуры. Сложнейшая сеть труб с горячей водой, поступающей из котельни, раскинулась по всему периметру купален неглубоко под землей. Гладкие шлифованные камни укладывались в узкую дорожку до большого, широкого, но неглубокого бассейна. Горящие желтыми красками газовые фонари на низкой, своеобразно изогнутой ножке освещали территорию. Женскую и мужскую части разделяла высокая бамбуковая перегородка. Тихая, легкая атмосфера успокаивала, лишь негромкий шепот купающихся обращал на себя внимание, непроизвольно вызывая желание прислушаться. Отбросив мысли в сторону, Хатаке с комфортом устроился в горячей воде, на краю каменного выступа. Усевшись рядом, Джирайя разлил саке по чарочкам и молча опрокинул содержимое в себя. Некоторое время они просидели в тишине, тихо напиваясь. Мысли, которыми Какаши был одержим весь последний день, вдруг вырвались наружу, и он внезапно прошептал:
- Любовь... - голова Джирайи со скрипом повернулась в его сторону, Хатаке подумал, что ляпнул что-то не то и быстро сказал. - А, впрочем, не важно.
На лице саннина отразилось невиданное доселе возмущение. Схватив Копирующего за плечи и несильно тряхнув его, он пробасил:
- Я не позволю тебе остановиться на середине! Нет уж! Раз уж начал - выкладывай, а то я тебя заставлю! - вид Джирайи стал задумчиво-благожелательным. Отпустив Какаши, он прижал здоровенные руки к широкой груди и восторженно провозгласил. - Ну давай же! Можешь рассказать мне все что угодно! Ита-а-а-ак... Что там у нас о любви? Никогда бы не подумал, что услышу от такого непроницаемого холодильника, как ты, что-то подобное. И кто она? Шиноби или гражданская?
- Я всего лишь хотел спросить, что точно это такое.
Саннин быстро вернулся в грозное состояние.
- Постой-ка, ты что, пофилософствовать решил? Черт знает что! - но на секунду задумавшись, спокойно продолжил. - Ну, это настолько всеобъемлющая тема, что я и не знаю с чего начать. Скорее, я даже не могу понять, о чем ты меня спрашиваешь. Да и вопросы такие только дети малолетние задают.
- Вот я и решил поинтересоваться, - заметил невозмутимо Какаши. - Я думаю, что никогда раньше ничего подобного не испытывал. Все это время я встречался только с теми, кто был под рукой. Иногда казалось, что человек меня очень любит. Ну, все это вроде неплохо, но...
Джирайя резко его перебил:
- То есть, говоря по существу, твой разум еще как у подростка. Ну, теперь хоть что-то стало понятно! Так в чем конкретно состоит твой вопрос?
Какаши поморщился и отвернулся. Разум как у подростка - надо же, глупость какая. Он до сих пор был не уверен, что вообще хочет спрашивать. Стало до странного некомфортно. Два взрослых мужика сидят в источниках и рассуждают о любви. Хотя саннина мало что беспокоило - он продолжал разглагольствовать, мечтательно прикрыв глаза:
- Когда любишь кого-то, кажется, будто разом лишился всех чувств и начинаешь страшно краснеть, лицо любимого человека плывет у тебя перед глазами, а слова застревают в горле. И ты вдруг забываешь, как дышать.
Хатаке подумал, что очень хорошо, что маска, которую он не снимал даже в купальнях, прикрывает его лицо. Иначе великий романист обиделся бы, увидев выражение его физиономии. Слащавые речи Джирайи вызывали исключительно желание посмеяться. Какаши держал себя в руках, но все же не удержался от колкого замечания:
- Давно я уже таких целомудренных слов не слышал. Вы Дева Мария, что ли? Ну, допустим, если бы она была мужчиной и не совсем девой, - честно говоря, Хатаке не хотел этого говорить, к тому же неясно, как саннин, любитель женщин, отреагирует на подобное заявление. Но романист выглядел на удивление спокойным, если не сказать довольным.
- Мои поздравления, - сказал он. - Я уверен, то, что ты чувствуешь, и есть любовь. Должен добавить, что она так чиста, что мне расхотелось смеяться.
Глаз Какаши зашелся в нервном тике. Значит, смеяться расхотелось... С самого начала с этим человеком не стоило надеяться на серьезный разговор. Руки легко поднялись и потянулись к чужой шее. Джирайя даже не отреагировал. Со странной смесью удивления и восхищения он смотрел куда-то в сторону, и его выражение лица было до того забавным, что Хатаке непроизвольно проследил за его взглядом и поперхнулся. Трое молодых ниндзя всем телом прилипли к перегородке, разделяющей мужскую и женскую части источников, и с безумным восторгом взирали на вторую половину через небольшую, ими же проделанную брешь.
- Гениально, - пробормотал Джирайя.
- Даже у маразма есть свои пределы, - ответил Какаши.
Тут перегородка с треском накренилась, а затем и вовсе упала, напугав всех страшным грохотом. Послышались крики, визги, ругательства, а потом все внезапно стихло. Особи обеих полов замерли. Однако среди этой немой сцены ярко выделялся силуэт Анко с наливающимися бешенством глазами. Она резко встала, вода потоками хлынула с обнаженного тела. В голове возник образ некой Богини со старинной гравюры. Анко же уперла руки в бока, ничуть не стесняясь своей наготы, и змеей прошипела:
- Сейчас я вам устрою, извращенцы.
Джирайя приподнялся и, потянув Хатаке за собой, негромко заметил:
- Да и мы тоже можем дубца врезать, если не подожмем хвост и не умотаем отсюда.
Парочка резко вскочила и перебежками кинулась к выходу, пока Митараши не начала бушевать. Только они оказались в раздевалке, как громыхнуло и послышались жуткие визги и леденящий кровь хохот Анко. Мужчины быстренько покинули купальни. Уже оказавшись на улице, парочка распрощалась и разошлась в разные стороны.
Какаши медленно брел по улице, тихо насвистывая детскую песенку. Время было около одиннадцати часов вечера, и тьма полностью окутала деревню. Яркий свет уличных фонарей мягко прорезал черноту. Оказавшись около Ичираку, Хатаке замер - там, за стойкой, сидел Ирука-сенсей и преспокойно поедал рамен. Не задумываясь, Копирующий нырнул в заведение и уселся рядом с Умино. Тот удивленно на него покосился, но промолчал. Несколько минут они просто сидели. Хатаке, наконец, собрался с мыслями и сказал:
- Ирука-сенсей, я хотел бы поговорить о Вашем признании.
Чунин замер, словно кролик перед удавом. Потом потер пальцем переносицу, покосился на Какаши и тихо спросил:
- О каком признании?
- В любви, сенсей, любви, - Копирующий уже начал повышать голос. Посетители с подозрением смотрели на двух ниндзя.
- По-моему, Вы ошиблись, Какаши-сенсей. Я ни в чем таком Вам не признавался.
Умино залился обжигающим румянцем и, резко вскинувшись, быстро покинул заведение.
Небо, раскрашенное как на старых гравюрах - темное к востоку и светлеющее к закатывающемуся солнцу, прояснилось. И ветер, трепавший верхушки деревьев весь день, успокоился только-только, оставив на память усыпанные пестрыми листьями дорожки. На вечернем небосклоне посверкивали зажигающиеся звезды, пока еще бледно, но уже обещая, что вечерняя прохлада к утру сменится настоящим холодом. В Коноху вступала осень. Мягко ступая, по откосу крыши кралась черная кошечка. В гладкой шерстке запутались последние солнечные лучики.
- Кис-кис-кис, - приятный мужской голос старательно привлекал внимание животного. Киса с любопытством глянула на хозяина, но вернуться не пожелала. Хотя мужчина был не так-то прост. Ловко запрыгнув на крышу, он легко подхватил кошку под мягкий животик и, старательно придерживая, прижал к груди. Та даже и не думала сопротивляться, лишь устроилась поудобнее и замурлыкала. Тепло улыбнувшись, мужчина запустил пальцы в гладкую шерстку. Но в следующую секунду улыбка покинула губы, а животное сжали так, что несчастная кошка громко мявкнула и рванулась на волю, сильно оцарапав хозяина.
- Вылезайте оттуда немедленно, - голос молодого человека звенел от еле сдерживаемого гнева. На соседствующем с откосом крыши дереве печально вздохнули и, громко шебуршась, выбрались на свет. Темные зрачки карих глаз молодого мужчины залила ярость.
- Какаши-сенсей, я же просил Вас перестать меня преследовать, - обычно мягкий голос заморозил все вокруг.
- Но-о...
- Без "но"! Я Вам в любви не признавался, никогда Вас не любил, и попрошу не виться за мной хвостом!
Чуть ли не рыкнув напоследок, Умино Ирука бегом сорвался с крыши в сторону штаба, совершенно позабыв о животном. Какаши задумчиво почесал затылок и уселся в позу лотоса прямо там же, на крыше. Что за дела?
- Дорогое мое сердечко, спасибо тебе за поддержку все эти годы, - начал Хатаке свою пламенную молитву, но закончить ему было не суждено - рядом послышался судорожный вздох. Какаши скосил глаз и уставился на нарушителя спокойствия. Глаз Джирайи подергивался в нервном тике, полным ужаса голоса он пробормотал:
- Э-э-э? Ты, и молишься? Никогда бы не подумал! Аж мороз по коже... Наверное, я переволновался.
Какаши не ответил. Слегка наклонив голову, он рассматривал желтеющую листву на деревьях. Ранняя осень вступила в свои права, жара отступала, ночи становились все холоднее. Со дня признания Ируки прошло два месяца. Шестьдесят дней мучений для Какаши. Едва им удалось поговорить, как Ирука отказался от своего признания. Позже Хатаке удалось вытащить молодого человека на еще одни посиделки в баре и вновь поинтересоваться о мучивших его словах. Знаете, что ответил Ирука? Что был пьян и совершенно ничего не помнит! Большего бреда Какаши слышать не приходилось. Теперь Умино старательно избегает Копирующего, чурается больше, чем чумы.
- Ну вот и все. И пусть больше не будет горестей и страданий. Найду себе цыпочку и буду счастлив до конца дней.
- Какаши, - Джирайя довольно ему подмигнул. - Ты, может. знаешь, в это воскресенье Цунаде решила устроить Гокон. И так получилось, что я не смогу пойти, не хочу лишний раз светиться перед Хокаге. Я бы спросил, если бы думал, что тебе это будет интересно...
- Иду, - казалось, глаз Какаши сверкнул в закатных сумерках.
Лицо саннина вытянулось.
- Серьезно собираешься пойти? Честно говоря, я в шоке. Ты же понимаешь, что тебя, Шарингана Какаши там порвут на сувениры.
- Ну, Вы мне льстите, - Хатаке презрительно хмыкнул.
- Да едва ли. Если учесть, что Гокон устраивает Цунаде, то можно смело прийти к выводу, что соберутся там самые немолодые куноичи. Впрочем, чего это я тебя отговариваю? Ты же вместо меня идешь... - Джирайя схватил Какаши за руку и благодарно потряс.
- Завтра в 6 часов вечера приходи в закусочную Абурая. Повеселись от души.
Весело расхохотавшись, саннин исчез в тени деревьев. Уже дома Ками-сама ниспослал на Какаши здравый смысл, который яростно высказал ему, какой он идиот. Но подводить старика Хатаке не намерен и пойдет на этот праздник старых дев. В конце концов, чем черт не шутит, может ему удастся кого-нибудь подцепить?
Воскресный вечер выдался на удивление прохладным. Северный, пробирающий до костей ветер гонял по пустым улицам жахлые опавшие листочки ранней осени. Тусклое солнце едва пробивалось сквозь занавеси туч. Аромат сырости в воздухе заставлял ежиться в ожидании дождя. Какаши, как всегда, опаздывал. Но в этот раз он действительно заблудился. Стыдоба! Он не мог найти эту загадочную закусочную! Куча опрошенных прохожих не имела ни малейшего понятия о подобном заведении. Через час скитаний одна немолодая особа, растягивая губы в беззубой улыбке, указала Хатаке направление. Пройти до конца улицы, свернуть в переулок, еще триста метров и налево. Хатаке остановился перед широкой обшарпанной дверью, над головой висела покосившаяся вывеска с названием. Протянув руку, мужчина схватился за дверную ручку и потянул на себя. В нос ударил запах дешевых духов, смешанный с сигаретным дымом. Шагнув в полумрак, Какаши огляделся, давая зрению время привыкнуть. Пришедшая в голову первая мысль говорила: "Притон". Местечко было темным, с кучей игральных столов и подозрительного вида охраной, с барной стойкой в середине зала и с заколоченными окнами. Судя по всему, это был игральный дом. На несчастье пятой Хокаге и счастью деревни казино были запрещены еще при Третьем. Но, похоже, кому-то удалось организовать его в подполье. И как Цунаде-сама нашла эту дыру? Страшно представить, что с ней сделают старейшины, если узнают об этом. Не суть важно. Все уже собрались. Чуть ли не перекрестившись, Какаши направился в сторону большой, пьяной компании в дальнем углу.
- Я вместо Джирайя-сама, - сказал он в наступившей тишине. Оглядевшись, поморщился - дамы тут и правда были не первой свежести. Если только Анко, но к этой особе он по доброй воле не сунется. Взгляд непроизвольно остановился на каштановом хвостике. Ирука-сенсей сидел рядом с Шизуне и выглядел так, будто приведение в лице Хатаке увидел, попытался встать, но тут же опустился на место, поморщившись, как от боли. Словно помощница Хокаге его пнула. Какаши нахмурился. Шизуне странно себя ведет в последнее время - бьет Ируку, непонятно с чего люто возненавидела Хатаке, даже квартальный отчет заставила его составлять. Копирующий присел напротив сенсея, тот осклабился совершенно акульей улыбкой, но промолчал. Вечер шел своим чередом, все пили, знакомились, веселились. Некоторые парочки уже благополучно свалили. Ирука-сенсей методично надирался, ни в чем себе не отказывая. Народ косился на него с удивлением. Короче, часам к одиннадцати вечера милый сенсей находился в состоянии нестояния. Внаглую пялился на Какаши и чуть ли не подмигивал ему, ну, или это был нервный тик. Шизуне постоянно лупила Умино локтем в бок, призывая к порядку, что никакого результата, разумеется, не возымело. Хатаке же мило беседовал с мадам, сидевшей слева и постоянно подливал саке старушке, ой, простите, Хокаге, полулежавшей на столе с правой стороны, что вовсе не мешало ему коситься на Ируку. Молодой человек резко поднялся, на этом его порыв закончился, и он завалился на Шизуне. Женщина зашипела и влепила несчастному подзатыльник. Собравшись с духом, Ирука снова поднялся и двинулся вокруг стола в сторону Какаши. Покачиваясь, он преодолел данное расстояние и замер напротив Копирующего. Заикаясь, попытался сказать:
- Какаши-сенсей, я... я... ик... я понимаю, что все это время посылал Вас. Но я... ик... хо-хочу сказать, что прекрасно помню то-то сво-ойблин-е признание. И сей-сей... ик... час утверждаю смело, я... ик... Вас лю... ик...
Закончить Умино не дала рука Какаши, со шлепком опустившаяся тому на рот, закрывая и не давая высказаться до конца. Но конспирация была напрасной - все и так догадались, чем закончится предложение. В помещении повисла гнетущая тишина. Хатаке вскочил, сгреб Ируку в охапку, пробормотал:
- Он пьян. Провожу-ка я сенсея домой.
Возражать никто не стал, и Какаши беспрепятственно покинул заведение. На улице стояла беспроглядная темнота и лил жуткий ливень. Хатаке грязно выругался - лезть под ледяные струи не хотелось, а вода все лилась, не зная конца. Сенсей прижался всем телом к Какаши, его немного потряхивало, разгоряченное тело еще не привыкло к уличной прохладе.
- И что мне с Вами делать, Ирука-сенсей? - вопрос был риторическим, но вот неожиданный ответ поразил.
- Трахните меня, Какаши-сан.
Копирующий с изумлением покосился на Ируку, столкнулся с томным взглядом карих глаз. Несколько прядей выпали из хвоста и обрамляли смуглое лицо. Умино небрежным жестом откинул их назад. В паху у Хатаке неожиданно потеплело, охрипшим от возбуждения голосом насмешливо поинтересовался.
- Ко мне или к тебе? - а вот это было ожидаемым.
- Ко мне.
Прогулка под дождем нисколько не остудила пыл парочки. В небольшую прихожую они завалились абсолютно мокрыми, от одежды стали избавляться там же. Тяжелые от влаги жилеты упали на пол, водолазки последовали за ними. Эластичные бинты на бедре неловко разрезаны, а штаны упали в мокрую кучу. Надо ли говорить, что в спальне они оказались только после первого захода на полу в коридоре. Может, в этом были виноваты белые простыни или пахучие нарциссы, но второй раз далеко отличался от первого животного порыва. Едва ли это можно было охарактеризовать простым словом " секс", скорее, они занимались любовью, нежно и трепетно лаская друг друга. Хмель полностью выветрился из головы, оставляя тлеющую угольком усталость, но они не могли остановиться, поглощенные полностью друг другом. Глубокие медленные толчки сводили Ируку с ума, он бился под Какаши, неосознанно прося большего. Придерживая сенсея за бедра, Хатаке наслаждался их упругостью, видом смуглой спины и тонкой шеи, по которой рассыпались густые волосы, невероятной узкой дырочкой, в которую он погружался, лишаясь остатков разума, и громкими проникновенными стонами. Ирука кончил первым, заливая ладонь Какаши своим семенем. Через несколько секунд Хатаке сам излился с тихим стоном. Тяжело дыша, он упал вперед, наваливаясь всем телом на Умино. Немного полежав, он сполз с сенсея. Молодой мужчина не подавал признаков жизни, уткнувшись лицом в подушку. Устроившись на боку, Какаши поглаживал каштановые волосы.
- Ирука, - протянул он шепотом.
Умино обреченно вздохнул и повернулся лицом.
- Какаши-сан, я Вам хоть немного нравлюсь? - тихонечко поинтересовался он.
Хатаке изумленно похлопал глазами.
- Не немного, ты очень мне нравишься, - спустя несколько секунд ответил он. Ирука устало улыбнулся и, чуть поддавшись вперед, поцеловал Хатаке. Через пару часов они просто молча лежали, слушая ночь, вливающуюся из сада через раздвинутые фусума. Мягко, тепло, уютно... рядом. Не навсегда, но до конца жизни точно.
Гокон - своего рода групповое свидание.
- Сенсей, Какаши-сенсей, я везде Вас искал! - закричал блондин на всю улицу и кинулся к мужчине со слезами на глазах. - Где Вы были?
- Бегал, - анекдот в тему. А перед глазами стоит картина: голова Наруто, склоненная над пахом Тензо. Пока блондин переваривал ответ, Хатаке прощупывал маску на наличие пятен от кровопускания носом.
- Не важно, - "думающее" выражение лица Наруто явно не шло. - Что Вы сделали?
- О чем ты? - мужчина перевел свой внутренний взор в настоящий и устремил его на своего ученика.
- Баа-чан рвет и мечет да Вас проклинает. Даже я испугался. Вы бы поторопились и заглянули к ней, - мальчишка в ужасе закивал. Хатаке недоуменно пожал плечами. Махнув на прощание рукой, мужчина направился в сторону резиденции. Во всем здании стояла гробовая тишина, служащие перемещались на цыпочках, говорили шепотом и дышали через раз. Похоже, Хокаге-сама действительно сегодня бушевала. Этаж с кабинетом Хокаге вообще пустовал. Поднявшись по лестнице, Какаши замер в коридоре. Легкие шаги ниндзя перебил дробный стук каблучков - из-за поворота вывернула Шизуне. Первую помощницу главы слегка потряхивало. Завидев Хатаке, женщина натянуто улыбнулась и, перехватив кипу бумаг, чтобы держалось удобнее, поздоровалась:
- Добрый день, Какаши-кун. Как поживаешь?
Мужчина с легкостью забрал тяжелые бумаги у Шизуне и мягко улыбнулся - глаз превратился в щелочку:
- Добрый, Шизуне-сан. Да нормально, вроде. Слышал, что Хокаге-сама бушует.
- Да-а-а, - протянула брюнетка. - Цунаде-сама решила, что необходимо привести документацию в порядок. Проверить сдаваемость отчетов. Ну, как выяснилось, наши ниндзя - злостные нарушители. Даже если отчет и сдавался, то составлен был неправильно. Вот всех и заставили переписывать.
Какаши напрягся. Срочно надо было тикать отсюда. Шизуне легко догадалась о мыслях ниндзя и тихонько посмеивалась в кулачок.
- М-м-м, куда отнести Ваши бумаги? - поинтересовался Хатаке. По идее ему нужно было использовать технику перемещения и оказаться как можно дальше от этого проклятого места, но раз уж взялся помогать, то нужно доделать дело до конца. Бросать женщину с кипой документов было некрасиво да и как-то не по-мужски.
- В архив, пожалуйста, - ответила Шизуне и направилась прямо по коридору. Тяжко вздохнув, Какаши направился за ней, повторяя про себя только одну фразу - "только бы не попасться Хокаге, только бы не попасться Хокаге". Как мантру. "Пронесло", - подумал он, как только за его спиной захлопнулась дверь в архив.
- Шизуне, что так долго? Мы с Ирукой уже заждались.
Голос Хокаге стал полной неожиданностью. Хатаке подпрыгнул, бумаги выпали из ослабевших рук и с шуршанием рассыпались по полу.
- Ну, Шизуне-сан, ну, змеюка, - прошипел Какаши.
Женщина насмешливо фыркнула, а потом заливисто рассмеялась. Из-за огромного стеллажа выглянула Цунаде и удивленно поинтересовалась:
- Ты чего это?
- Да вот привела Вам кое-кого. Порадуйтесь, - брюнетка шлепнула мужчину по плечу.
- Ага-а-а, - злодейски протянула Хокаге и полностью выбралась из тени стеллажей. - Пожаловали, голубчик. Только вас и ждали.
Из-за плеча Цунаде показался каштановый хвостик и карие глаза "олененка Бемби". Умино Ирука-сенсей, штабист - непроизвольно всплыло в голове Копирующего.
- Будете отрабатывать свое наказание, - продолжила Хокаге.
- Наказание? - Какаши отлепил взгляд от скромно улыбающегося и отводящего глаза Ируки-сенсея и перевел на главу деревни.
- Ирука сказал, что заставлять тебя переписывать отчеты без толку, будете вместе разбирать архив. И не смей отлынивать и сбагривать всю работу на сенсея! Кстати, командиром на этой тяжелейшей миссии, - женщина усмехнулась, - будет Умино. Постарайтесь уж.
Хокаге помахала на прощанье ручкой и вышла. Шизуне состряпала извиняющееся личико и, склонившись в поклоне, пробормотала:
- Желаю удачи, - почему-то покосилась на Ируку, подмигнув ему, и тоже покинула помещение. Двое мужчин несколько минут провели в тишине. Какаши пялился на дверь и косился на Умино, а Ирука пялился на Какаши и отчего-то краснел.
- Кхем... Извините, что сказал Хокаге-сама, будто Вы не можете составит отчет, - Ирука-сенсей опустил глаза в пол и заалел как маков цвет.
Хатаке развернулся к молодому мужчине, тот склонил голову еще ниже. Чего это с ним?
- Да все нормально. Я действительно не могу нормально составить документ. Все хожу на миссии А класса, знаете ли, совсем безграмотным стал, - насмешливый голос Копирующего к концу фразы превратился в откровенную издевку. - А Вы, похоже, много читаете и знаете, сенсей. Говорите, что мне делать. Вы у нас капитан.
Ирука резко вскинул голову, карие глаза гневно сощурились.
- Да, я много читаю. И верно, не хожу на миссии высокого ранга. Но мне хватает работы с такими тупыми дзенинами, как Вы, которые и двух слов связать не могут.
Какаши почувствовал, как дернулась бровь. Этот сенсей слишком много себе позволяет. Кажется, похожая ситуация уже была. Да-да, как раз перед экзаменом на чунина. Хатаке сам себе подивился: надо же, какой он злопамятный! Тогда инцидент себя исчерпал, а сейчас вновь вспомнилось. Запустив пятерню в волосы и слегка дернув их, Какаши покосился на сенсея. Отбрить его погрубее или пусть живет? Остановившись на втором варианте, Хатаке пробурчал:
- Показывайте, что нужно делать.
Требовалось просто рассортировать бумаги, но количество макулатуры поражало. Огромные коробки с документами выстроились вдоль стены, а их становилось всё больше, т.к. штабные работники постоянно подтаскивали новые, забитые до отказа документацией. Ирука довольно ловко управлялся и быстренько все укладывал по дате. А вот Какаши телился три часа, пока разобрал хотя бы одну коробку, и дело было вовсе не в его медлительности, а в почерке на бланках. Криво, раскосо написанные тексты сводили с ума и портили зрение. Вот теперь Хатаке считал, что у Ируки-сенсея довольно пыльная работенка и подумывал извиниться. Усмехнувшись себе под нос, Какаши подкрался к мужчине сзади и хлопнул его по плечу. Умино был так занят работой, что даже не заметил приближения Копирующего, а когда некто со спины коснулся его плеча, подпрыгнул и по-девчачьи взвизгнул.
- Это был не визг, а крик! - покраснев, пролепетал сенсей и смущенно потер переносицу. - И почему Вы надо мной издеваетесь?! - спросил возмущенно.
- Ах, простите-простите, я и не думал издеваться, - виноватый тон Какаши не вызывал сомнений, Умино подозрительно сощурился. - Просто хотел пригласить Вас на ужин. То есть выпить. Не против?
- Нет... То есть, да... Не против, - сенсей мило заливался румянцем на все лицо.
- Отлично. Тогда закончим с бумагами и отправимся. Я знаю замечательный кабак.
- А можно мне выбрать заведение? - Ирука вопросительно взглянул на собеседника.
- Э-э-э, ну ладно. Выбирайте, - Хатаке удивленно покосился на учителя. Честно говоря, он сомневался, что правильный во всех смыслах сенсей знает приличное место. Ну если только библиотеку.
Пыль носилась в воздухе, мешая дышать. Закатное солнце светило в небольшое окошко, прикрытое дешевой занавеской. Старые, видавшие виды часы с трудом перебирали секундно-минутными стрелками, а часовая, казалось, и вовсе остановилась. Легкое шуршание листов царапало нервы и почему-то кончики пальцев. Бумажек было столько, что к восьми часам вечера не было разобрано и половины. Какаши начинал терять терпение, шея ныла, глаза резало от пыли, да и усталость брала свое. Муторная и однообразная работа для него оказалась невероятно трудной. Ровно в десять Ирука хлопнул огромную стопку на стол и, потянувшись, сказал:
- Думаю на сегодня достаточно. Давайте продолжим завтра. Нам как раз принесут остальную отчетность.
- Что-о-о-о? - видимый глаз Хатаке округлился.
Ирука состряпал удивленное личико и протянул:
- Ну, Вы же не думали, что это все? Нам работы еще на три дня, может больше.
Какаши впал в прострацию. Три дня Ада со всеми вытекающими. Так можно и нервный срыв заполучить. Интересно, а откосить можно? Мужчина покосился на Умино, тот с деловым видом раскладывал бумаги по стопочкам. Хокаге-сама сказала не подбивать сенсея и не отлынивать, но если она не узнает, то и проблем не будет. Придумать бы, как попросить Ируку поработать одного. Но для начала споить - посговорчивее будет. Какаши поймал себя на мысли, что думает о симпатяге сенсее, как о непорочной девице, которую надо соблазнить и лишить невинности. Хатаке поморщился, но тут же с любопытством покосился на Умино. Интересно, а у него вообще есть сексуальный опыт? Выглядит будто божий одуванчик. А с мужчинами малыш смог бы? Какаши шарахнул себя по лбу, одергивая на очередной пошлой мысли. И когда он таким стал? Все это тлетворное влияние Наруто и Тензо, чертовой парочки извращенцев. Ирука удивленно приподнял брови.
- С Вами все в порядке? - спросил он.
Хатаке помахал руками и натянуто пробормотал:
- Да-да, конечно. Ну-с? Мы идем ужинать?
Умино залился очаровательным румянцем. Копирующий мысленно влепил себе еще один подзатыльник. Какой на фиг очаровательный?! Подхватив тяжелую сумку с тетрадями, Ирука направился к выходу, Какаши последовал за ним.
Место, в которое они пришли, было небольшим баром. Шли они до него недолго: от штаба минут двадцать, считай в центре Конохи. Но на удивление невзрачное, с блеклой вывеской и небольшой входной дверью заведение не привлекало внимания - если бы Ирука туда не свернул, Копирующий не обратил бы внимание. Хатаке пришлось немного наклониться, чтобы протиснуться внутрь. Хотя изнутри все выглядело цивильно и даже уютно. Аккуратные круглые столики все были заняты. Свет был приглушен и мягкий полумрак не давал возможности разглядеть посетителей. Ирука, долго не раздумывая, прямиком направился к барной стойке. По тому, как ловко молодой сенсей маневрировал между столиками, Какаши пришел к выводу, что тот здесь частый гость. Мужчины расселись на высоких стульях и заказали саке, некоторое время просто посидели в тишине, распивая спиртное, а потом заговорили о всякой ерунде. Они совершенно не знали друг друга, и этот легкий разговор знакомил их заново, с разных сторон освещая их личности. Будучи уже слегка навеселе, Хатаке начал оглядываться по сторонам, более детально осматривая помещение. За одним из крайних столиков он увидел нечто неожиданное. Два молодых человека сидели очень близко друг к другу, один из них старательно наглаживал коленку второго, подбираясь по бедру ближе к паху. Один юноша наклонился к другому и нежно его поцеловал.
- Знаете, а Наруто встречается с Ямато, - Какаши и сам не знал, зачем это сказал, просто сорвалось с языка и все. Да и прозвучало по-детски, как будто первоклашка жалуется своему учителю на нерадивого старшего брата. Он столько думал об увиденном в купальнях в последнее время, что появилась острая необходимость с кем-то поделиться. А Ирука был в самый раз, как бывший учитель Наруто сможет понять его спутанные чувства.
- Я знаю, - ответил Умино.
Хатаке вздохнул. Конечно, Узумаки расскажет все своему любимому Ируке-сенсею. Такое ощущение, будто он ревнует своего ученика. Мужчина потер лоб и глухим голосом поинтересовался:
- Как давно?
- Месяца два. Случайно увидел. Застукал, если хотите. - Ирука слегка напрягся и, пристально смотря на Какаши, спросил. - Вам неприятны подобного рода отношения?
- Не то чтобы, - Копирующий на мгновение задумался. - Как бы правильнее это сказать? Наруто - мой ученик, и я его воспринимаю как ребенка. Тем более для меня его отношения с мужчиной, который гораздо старше его, выглядят странными.
- То есть Вы не имеете ничего против гомосексуальных отношений? Вас просто смущает, что это Наруто? И Вы точно так же себя бы чувствовали, если бы Сакура встречалась с женщиной, с Анко, например?
- Чего-о-о-о-о? - Хатаке почувствовал, что ему становится плохо.
- Ох, нет, - Ирука замахал руками. - Это был пример, пример. Ничего такого нет!
- Ясно. Да, я бы почувствовал себя также странно, - Какаши с облегчением выдохнул.
- А что если бы чувства другого мужчины были направлены на Вас? - полушутливый тон Умино вдруг стал очень серьезным.
- Вряд ли такое возможно, - Хатаке покачал головой.
- Ну отчего же? Вот я, например, давно в Вас влюблен, - Ирука спокойно смотрел на Копирующего, который открывал и закрывал рот, словно рыба, не в силах что либо сказать. - Извините, - голос молодого мужчины взлетел на несколько октав, и он резко вскочив с места, вылетел из бара.
- Даже не покраснел, - пробормотал в ступоре Хатаке.
Ирука уже стоял напротив Какаши на коленях и сосредоточенно развязывал оби. Копирующему стало не по себе, он попытался протестовать, но первое прикосновение к члену отобрало любую волю к сопротивлению. Мягкие прохладные подушечки длинных пальцев быстро прошлись по стволу... Мужчина затаил дыхание... И не смог сдержать стона, когда головка погрузилась в мягкое, обжигающее, влажное... Он посмотрел вниз, от увиденного потемнело в глазах. Ирука провел пальцами по его бедру, лизнул головку еще раз и поднялся. Какаши толкнул его на кровать. Огонь, который раньше бушевал в районе бедер, сжигал уже, казалось, все тело. Хатаке встал на колени между его разведенных ног и... застыл. Не знаю, что делать! Жуткая мысль, но она его разбудила. Хатаке лежал у себя в постели и цеплялся пальцами за простыню, в паху ныло от возбуждения, в голове гремел набат. Че за хрень вообще творится?! Чтобы ему, любителю женщин и настоящему ловеласу, снились мокрые сны с участием парня! Схватившись за голову, мужчина свернулся калачиком и простонал. В последнее время он слишком много думает об этом. Точнее, последние двое суток, после признания Ируки-сенсея. Они сидели в том баре, выпивали, и вдруг Умино признался ему в любви. И сбежал! Не объяснился сам, не дал объясниться Копирующему. Когда на следующий день Какаши пришел в штаб, ему сказали, что Умино Ирука-сенсей отправился послом в Водопад. А когда Хатаке попытался разузнать с чего это вдруг, Шизуне на него накричала, обозвала бесчувственным чурбаном и отправила разбирать макулатуру. На второй день Ирука, разумеется, тоже не появился. В принципе Какаши не должно было это беспокоить. Его никогда не трогали чьи-то признания в любви, внезапно возникшей страсти и прочее, прочее, прочее. В чем ему только не признавались. Но все это всегда оставалось за бортом его жизненных ситуаций и течений, просто опускалось, как нечто ненужное. Отсеивалось фильтром сознания как мусор. Но чертово признание сопливого чунина разбередило душу и заставило о многом задуматься. Спросить себя, любил ли когда-нибудь сам? Жил ли чувствами другого, окрашивали ли чужие эмоции его горизонт. Глупо оправдываться опасными миссиями, сложной судьбой и смертью, поджидающей на каждом углу. Сколько в жизни он уже потерял? А приобрел ли что-нибудь взамен? Где-то внутри давно цветет черный цветок разочарования. Устало рассмеявшись, мужчина потер воспаленные глаза. В конечном счете, он даже не знает, что такое любовь.
А бесконечное лето лениво плыло над Конохой. Палящие солнце не сомневалось и не думало о чьих-то проблемах, оно смело напекало головы и с каждым днем, казалось, становилось все горячее. К полудню неспешно плавило горизонт, окрашивая легкие облачка в чуть розоватый цвет. Вечер обещал быть менее жарким…
Какаши вышел на улицу и, задрав голову, уставился на круглое светило, щуря видимый глаз. Ни намека на ветерок. Цикады стрекотали словно безумные, заполняя местность своими трелями.
- Здорово. Чего это ты замер? - пробасил густой голос из-за спины.
Хатаке, не разворачиваясь, ответил:
- Добрый день, Джирайя-сама. Я не замер, просто смотрю на солнце.
- Да-а-а. И давно вы не виделись? - прозвучало насмешливо и немного грубовато.
Прикрыв глаза, Какаши на мгновение замер. Даже не смотря на собеседника, он четко представлял его жесты, мимику и движения. Вот, вскинув руку саннин в недоумении почесал макушку и ожидаемо сильно хлопнул Копирующего по плечу. Тут же возникла довольная физиономия.
- Странный ты сегодня. Может на горячие источники завалимся, отдохнем, на молоденьких куноичи посмотрим, - Джирайя заговорчески подмигнул.
- А Вам не кажется, что погода не располагает к подобным развлечениям? - Хатаке покосился на него с сомнением.
- Не дури, - резко сказал саннин. - Тяпнем по стопочке и поговорим. Поведаешь о своих проблемах.
Последняя фраза и убедила Какаши.
- Хорошо. Встретимся часов в восемь у купален "Северная долина".
Мужчины разошлись в разные стороны: Хатаке вновь топал в архив, а Джирайя отправился по своим, только ему известным делам. Штаб встретил Какаши громкими голосами и жизнерадостными улыбками. Все вертелось, все менялось, все жило. Постоянно работающие кондиционеры не давали работникам умереть от ужасного зноя, но гора работы мешала расслабиться и насладиться прохладой. Облегченно выдохнув, мужчина встал под струю холодного воздуха. Перед ним тут же возникла Цунаде и рявкнула:
- А ну-ка отошел! Хочешь, чтобы тебя продуло?! Иди работай.
Откровенно говоря, Какаши струхнул и, плюнув на все правила приличия, потрусил в архив. Помещение было пыльным и душным. Уже через час от бумажной работы заболела голова и начало резать глаза. Когда мужчина начал подумывать о том, чтобы все бросить и свалить, к нему заглянула Шизуне. Оглядевшись, она хитрюще улыбнулась и сказала:
- Не засиживайся допоздна - впереди напряженная неделя. Квартальный и полугодовой отчеты, а еще плановые смотровые мероприятия.
И быстренько умотала, оставив Какаши с выпученными пешками. Какой к черту отчет! Он же в жизни таким не занимался. Это месть?! Но за что?! Тихонечко застонав, Хатаке сполз по стеночке. Совершенно забыв о времени, он разбирал бумаги, больше думая о чем-то своем, чем над правильностью написания отчетов. Когда старые часы показывали девять, он всполошился. Встреча с Джирайей совсем вылетела у него из головы. Быстро забросив все бумаги, он загасил светильник, задвинул стул. И вышел в шелковую летнюю ночь, наполненную звуками, запахами, дуновениями ветра… но совершенно лишенную цвета. Тем не менее, об опоздании беспокоился он зря. Когда Какаши уже подходил к онсену, перед его носом возникла массивная фигура, при ближайшем рассмотрении оказавшейся Джирайей. Старик на мгновение замер, уставившись на Копирующего, а потом пробормотал:
- Ну и видок у тебя, дружище, - но тут же расплылся в широкой улыбке и пророкотал. - Сейчас напьемся, и тебе полегчает. Для поднятия настроения я даже расскажу и покажу свой фирменный секрет подглядывания за девушками на горячих источниках.
Хатаке напыжился - что-то не горело быть застуканным и прослыть извращенцем. Но его мнение никого не волновало. Саннин перехватил его руку чуть выше локтя и словно на буксире потащил за собой.
Искусственно сооруженные источники по праву можно было считать чудом архитектуры. Сложнейшая сеть труб с горячей водой, поступающей из котельни, раскинулась по всему периметру купален неглубоко под землей. Гладкие шлифованные камни укладывались в узкую дорожку до большого, широкого, но неглубокого бассейна. Горящие желтыми красками газовые фонари на низкой, своеобразно изогнутой ножке освещали территорию. Женскую и мужскую части разделяла высокая бамбуковая перегородка. Тихая, легкая атмосфера успокаивала, лишь негромкий шепот купающихся обращал на себя внимание, непроизвольно вызывая желание прислушаться. Отбросив мысли в сторону, Хатаке с комфортом устроился в горячей воде, на краю каменного выступа. Усевшись рядом, Джирайя разлил саке по чарочкам и молча опрокинул содержимое в себя. Некоторое время они просидели в тишине, тихо напиваясь. Мысли, которыми Какаши был одержим весь последний день, вдруг вырвались наружу, и он внезапно прошептал:
- Любовь... - голова Джирайи со скрипом повернулась в его сторону, Хатаке подумал, что ляпнул что-то не то и быстро сказал. - А, впрочем, не важно.
На лице саннина отразилось невиданное доселе возмущение. Схватив Копирующего за плечи и несильно тряхнув его, он пробасил:
- Я не позволю тебе остановиться на середине! Нет уж! Раз уж начал - выкладывай, а то я тебя заставлю! - вид Джирайи стал задумчиво-благожелательным. Отпустив Какаши, он прижал здоровенные руки к широкой груди и восторженно провозгласил. - Ну давай же! Можешь рассказать мне все что угодно! Ита-а-а-ак... Что там у нас о любви? Никогда бы не подумал, что услышу от такого непроницаемого холодильника, как ты, что-то подобное. И кто она? Шиноби или гражданская?
- Я всего лишь хотел спросить, что точно это такое.
Саннин быстро вернулся в грозное состояние.
- Постой-ка, ты что, пофилософствовать решил? Черт знает что! - но на секунду задумавшись, спокойно продолжил. - Ну, это настолько всеобъемлющая тема, что я и не знаю с чего начать. Скорее, я даже не могу понять, о чем ты меня спрашиваешь. Да и вопросы такие только дети малолетние задают.
- Вот я и решил поинтересоваться, - заметил невозмутимо Какаши. - Я думаю, что никогда раньше ничего подобного не испытывал. Все это время я встречался только с теми, кто был под рукой. Иногда казалось, что человек меня очень любит. Ну, все это вроде неплохо, но...
Джирайя резко его перебил:
- То есть, говоря по существу, твой разум еще как у подростка. Ну, теперь хоть что-то стало понятно! Так в чем конкретно состоит твой вопрос?
Какаши поморщился и отвернулся. Разум как у подростка - надо же, глупость какая. Он до сих пор был не уверен, что вообще хочет спрашивать. Стало до странного некомфортно. Два взрослых мужика сидят в источниках и рассуждают о любви. Хотя саннина мало что беспокоило - он продолжал разглагольствовать, мечтательно прикрыв глаза:
- Когда любишь кого-то, кажется, будто разом лишился всех чувств и начинаешь страшно краснеть, лицо любимого человека плывет у тебя перед глазами, а слова застревают в горле. И ты вдруг забываешь, как дышать.
Хатаке подумал, что очень хорошо, что маска, которую он не снимал даже в купальнях, прикрывает его лицо. Иначе великий романист обиделся бы, увидев выражение его физиономии. Слащавые речи Джирайи вызывали исключительно желание посмеяться. Какаши держал себя в руках, но все же не удержался от колкого замечания:
- Давно я уже таких целомудренных слов не слышал. Вы Дева Мария, что ли? Ну, допустим, если бы она была мужчиной и не совсем девой, - честно говоря, Хатаке не хотел этого говорить, к тому же неясно, как саннин, любитель женщин, отреагирует на подобное заявление. Но романист выглядел на удивление спокойным, если не сказать довольным.
- Мои поздравления, - сказал он. - Я уверен, то, что ты чувствуешь, и есть любовь. Должен добавить, что она так чиста, что мне расхотелось смеяться.
Глаз Какаши зашелся в нервном тике. Значит, смеяться расхотелось... С самого начала с этим человеком не стоило надеяться на серьезный разговор. Руки легко поднялись и потянулись к чужой шее. Джирайя даже не отреагировал. Со странной смесью удивления и восхищения он смотрел куда-то в сторону, и его выражение лица было до того забавным, что Хатаке непроизвольно проследил за его взглядом и поперхнулся. Трое молодых ниндзя всем телом прилипли к перегородке, разделяющей мужскую и женскую части источников, и с безумным восторгом взирали на вторую половину через небольшую, ими же проделанную брешь.
- Гениально, - пробормотал Джирайя.
- Даже у маразма есть свои пределы, - ответил Какаши.
Тут перегородка с треском накренилась, а затем и вовсе упала, напугав всех страшным грохотом. Послышались крики, визги, ругательства, а потом все внезапно стихло. Особи обеих полов замерли. Однако среди этой немой сцены ярко выделялся силуэт Анко с наливающимися бешенством глазами. Она резко встала, вода потоками хлынула с обнаженного тела. В голове возник образ некой Богини со старинной гравюры. Анко же уперла руки в бока, ничуть не стесняясь своей наготы, и змеей прошипела:
- Сейчас я вам устрою, извращенцы.
Джирайя приподнялся и, потянув Хатаке за собой, негромко заметил:
- Да и мы тоже можем дубца врезать, если не подожмем хвост и не умотаем отсюда.
Парочка резко вскочила и перебежками кинулась к выходу, пока Митараши не начала бушевать. Только они оказались в раздевалке, как громыхнуло и послышались жуткие визги и леденящий кровь хохот Анко. Мужчины быстренько покинули купальни. Уже оказавшись на улице, парочка распрощалась и разошлась в разные стороны.
Какаши медленно брел по улице, тихо насвистывая детскую песенку. Время было около одиннадцати часов вечера, и тьма полностью окутала деревню. Яркий свет уличных фонарей мягко прорезал черноту. Оказавшись около Ичираку, Хатаке замер - там, за стойкой, сидел Ирука-сенсей и преспокойно поедал рамен. Не задумываясь, Копирующий нырнул в заведение и уселся рядом с Умино. Тот удивленно на него покосился, но промолчал. Несколько минут они просто сидели. Хатаке, наконец, собрался с мыслями и сказал:
- Ирука-сенсей, я хотел бы поговорить о Вашем признании.
Чунин замер, словно кролик перед удавом. Потом потер пальцем переносицу, покосился на Какаши и тихо спросил:
- О каком признании?
- В любви, сенсей, любви, - Копирующий уже начал повышать голос. Посетители с подозрением смотрели на двух ниндзя.
- По-моему, Вы ошиблись, Какаши-сенсей. Я ни в чем таком Вам не признавался.
Умино залился обжигающим румянцем и, резко вскинувшись, быстро покинул заведение.
Небо, раскрашенное как на старых гравюрах - темное к востоку и светлеющее к закатывающемуся солнцу, прояснилось. И ветер, трепавший верхушки деревьев весь день, успокоился только-только, оставив на память усыпанные пестрыми листьями дорожки. На вечернем небосклоне посверкивали зажигающиеся звезды, пока еще бледно, но уже обещая, что вечерняя прохлада к утру сменится настоящим холодом. В Коноху вступала осень. Мягко ступая, по откосу крыши кралась черная кошечка. В гладкой шерстке запутались последние солнечные лучики.
- Кис-кис-кис, - приятный мужской голос старательно привлекал внимание животного. Киса с любопытством глянула на хозяина, но вернуться не пожелала. Хотя мужчина был не так-то прост. Ловко запрыгнув на крышу, он легко подхватил кошку под мягкий животик и, старательно придерживая, прижал к груди. Та даже и не думала сопротивляться, лишь устроилась поудобнее и замурлыкала. Тепло улыбнувшись, мужчина запустил пальцы в гладкую шерстку. Но в следующую секунду улыбка покинула губы, а животное сжали так, что несчастная кошка громко мявкнула и рванулась на волю, сильно оцарапав хозяина.
- Вылезайте оттуда немедленно, - голос молодого человека звенел от еле сдерживаемого гнева. На соседствующем с откосом крыши дереве печально вздохнули и, громко шебуршась, выбрались на свет. Темные зрачки карих глаз молодого мужчины залила ярость.
- Какаши-сенсей, я же просил Вас перестать меня преследовать, - обычно мягкий голос заморозил все вокруг.
- Но-о...
- Без "но"! Я Вам в любви не признавался, никогда Вас не любил, и попрошу не виться за мной хвостом!
Чуть ли не рыкнув напоследок, Умино Ирука бегом сорвался с крыши в сторону штаба, совершенно позабыв о животном. Какаши задумчиво почесал затылок и уселся в позу лотоса прямо там же, на крыше. Что за дела?
- Дорогое мое сердечко, спасибо тебе за поддержку все эти годы, - начал Хатаке свою пламенную молитву, но закончить ему было не суждено - рядом послышался судорожный вздох. Какаши скосил глаз и уставился на нарушителя спокойствия. Глаз Джирайи подергивался в нервном тике, полным ужаса голоса он пробормотал:
- Э-э-э? Ты, и молишься? Никогда бы не подумал! Аж мороз по коже... Наверное, я переволновался.
Какаши не ответил. Слегка наклонив голову, он рассматривал желтеющую листву на деревьях. Ранняя осень вступила в свои права, жара отступала, ночи становились все холоднее. Со дня признания Ируки прошло два месяца. Шестьдесят дней мучений для Какаши. Едва им удалось поговорить, как Ирука отказался от своего признания. Позже Хатаке удалось вытащить молодого человека на еще одни посиделки в баре и вновь поинтересоваться о мучивших его словах. Знаете, что ответил Ирука? Что был пьян и совершенно ничего не помнит! Большего бреда Какаши слышать не приходилось. Теперь Умино старательно избегает Копирующего, чурается больше, чем чумы.
- Ну вот и все. И пусть больше не будет горестей и страданий. Найду себе цыпочку и буду счастлив до конца дней.
- Какаши, - Джирайя довольно ему подмигнул. - Ты, может. знаешь, в это воскресенье Цунаде решила устроить Гокон. И так получилось, что я не смогу пойти, не хочу лишний раз светиться перед Хокаге. Я бы спросил, если бы думал, что тебе это будет интересно...
- Иду, - казалось, глаз Какаши сверкнул в закатных сумерках.
Лицо саннина вытянулось.
- Серьезно собираешься пойти? Честно говоря, я в шоке. Ты же понимаешь, что тебя, Шарингана Какаши там порвут на сувениры.
- Ну, Вы мне льстите, - Хатаке презрительно хмыкнул.
- Да едва ли. Если учесть, что Гокон устраивает Цунаде, то можно смело прийти к выводу, что соберутся там самые немолодые куноичи. Впрочем, чего это я тебя отговариваю? Ты же вместо меня идешь... - Джирайя схватил Какаши за руку и благодарно потряс.
- Завтра в 6 часов вечера приходи в закусочную Абурая. Повеселись от души.
Весело расхохотавшись, саннин исчез в тени деревьев. Уже дома Ками-сама ниспослал на Какаши здравый смысл, который яростно высказал ему, какой он идиот. Но подводить старика Хатаке не намерен и пойдет на этот праздник старых дев. В конце концов, чем черт не шутит, может ему удастся кого-нибудь подцепить?
Воскресный вечер выдался на удивление прохладным. Северный, пробирающий до костей ветер гонял по пустым улицам жахлые опавшие листочки ранней осени. Тусклое солнце едва пробивалось сквозь занавеси туч. Аромат сырости в воздухе заставлял ежиться в ожидании дождя. Какаши, как всегда, опаздывал. Но в этот раз он действительно заблудился. Стыдоба! Он не мог найти эту загадочную закусочную! Куча опрошенных прохожих не имела ни малейшего понятия о подобном заведении. Через час скитаний одна немолодая особа, растягивая губы в беззубой улыбке, указала Хатаке направление. Пройти до конца улицы, свернуть в переулок, еще триста метров и налево. Хатаке остановился перед широкой обшарпанной дверью, над головой висела покосившаяся вывеска с названием. Протянув руку, мужчина схватился за дверную ручку и потянул на себя. В нос ударил запах дешевых духов, смешанный с сигаретным дымом. Шагнув в полумрак, Какаши огляделся, давая зрению время привыкнуть. Пришедшая в голову первая мысль говорила: "Притон". Местечко было темным, с кучей игральных столов и подозрительного вида охраной, с барной стойкой в середине зала и с заколоченными окнами. Судя по всему, это был игральный дом. На несчастье пятой Хокаге и счастью деревни казино были запрещены еще при Третьем. Но, похоже, кому-то удалось организовать его в подполье. И как Цунаде-сама нашла эту дыру? Страшно представить, что с ней сделают старейшины, если узнают об этом. Не суть важно. Все уже собрались. Чуть ли не перекрестившись, Какаши направился в сторону большой, пьяной компании в дальнем углу.
- Я вместо Джирайя-сама, - сказал он в наступившей тишине. Оглядевшись, поморщился - дамы тут и правда были не первой свежести. Если только Анко, но к этой особе он по доброй воле не сунется. Взгляд непроизвольно остановился на каштановом хвостике. Ирука-сенсей сидел рядом с Шизуне и выглядел так, будто приведение в лице Хатаке увидел, попытался встать, но тут же опустился на место, поморщившись, как от боли. Словно помощница Хокаге его пнула. Какаши нахмурился. Шизуне странно себя ведет в последнее время - бьет Ируку, непонятно с чего люто возненавидела Хатаке, даже квартальный отчет заставила его составлять. Копирующий присел напротив сенсея, тот осклабился совершенно акульей улыбкой, но промолчал. Вечер шел своим чередом, все пили, знакомились, веселились. Некоторые парочки уже благополучно свалили. Ирука-сенсей методично надирался, ни в чем себе не отказывая. Народ косился на него с удивлением. Короче, часам к одиннадцати вечера милый сенсей находился в состоянии нестояния. Внаглую пялился на Какаши и чуть ли не подмигивал ему, ну, или это был нервный тик. Шизуне постоянно лупила Умино локтем в бок, призывая к порядку, что никакого результата, разумеется, не возымело. Хатаке же мило беседовал с мадам, сидевшей слева и постоянно подливал саке старушке, ой, простите, Хокаге, полулежавшей на столе с правой стороны, что вовсе не мешало ему коситься на Ируку. Молодой человек резко поднялся, на этом его порыв закончился, и он завалился на Шизуне. Женщина зашипела и влепила несчастному подзатыльник. Собравшись с духом, Ирука снова поднялся и двинулся вокруг стола в сторону Какаши. Покачиваясь, он преодолел данное расстояние и замер напротив Копирующего. Заикаясь, попытался сказать:
- Какаши-сенсей, я... я... ик... я понимаю, что все это время посылал Вас. Но я... ик... хо-хочу сказать, что прекрасно помню то-то сво-ойблин-е признание. И сей-сей... ик... час утверждаю смело, я... ик... Вас лю... ик...
Закончить Умино не дала рука Какаши, со шлепком опустившаяся тому на рот, закрывая и не давая высказаться до конца. Но конспирация была напрасной - все и так догадались, чем закончится предложение. В помещении повисла гнетущая тишина. Хатаке вскочил, сгреб Ируку в охапку, пробормотал:
- Он пьян. Провожу-ка я сенсея домой.
Возражать никто не стал, и Какаши беспрепятственно покинул заведение. На улице стояла беспроглядная темнота и лил жуткий ливень. Хатаке грязно выругался - лезть под ледяные струи не хотелось, а вода все лилась, не зная конца. Сенсей прижался всем телом к Какаши, его немного потряхивало, разгоряченное тело еще не привыкло к уличной прохладе.
- И что мне с Вами делать, Ирука-сенсей? - вопрос был риторическим, но вот неожиданный ответ поразил.
- Трахните меня, Какаши-сан.
Копирующий с изумлением покосился на Ируку, столкнулся с томным взглядом карих глаз. Несколько прядей выпали из хвоста и обрамляли смуглое лицо. Умино небрежным жестом откинул их назад. В паху у Хатаке неожиданно потеплело, охрипшим от возбуждения голосом насмешливо поинтересовался.
- Ко мне или к тебе? - а вот это было ожидаемым.
- Ко мне.
Прогулка под дождем нисколько не остудила пыл парочки. В небольшую прихожую они завалились абсолютно мокрыми, от одежды стали избавляться там же. Тяжелые от влаги жилеты упали на пол, водолазки последовали за ними. Эластичные бинты на бедре неловко разрезаны, а штаны упали в мокрую кучу. Надо ли говорить, что в спальне они оказались только после первого захода на полу в коридоре. Может, в этом были виноваты белые простыни или пахучие нарциссы, но второй раз далеко отличался от первого животного порыва. Едва ли это можно было охарактеризовать простым словом " секс", скорее, они занимались любовью, нежно и трепетно лаская друг друга. Хмель полностью выветрился из головы, оставляя тлеющую угольком усталость, но они не могли остановиться, поглощенные полностью друг другом. Глубокие медленные толчки сводили Ируку с ума, он бился под Какаши, неосознанно прося большего. Придерживая сенсея за бедра, Хатаке наслаждался их упругостью, видом смуглой спины и тонкой шеи, по которой рассыпались густые волосы, невероятной узкой дырочкой, в которую он погружался, лишаясь остатков разума, и громкими проникновенными стонами. Ирука кончил первым, заливая ладонь Какаши своим семенем. Через несколько секунд Хатаке сам излился с тихим стоном. Тяжело дыша, он упал вперед, наваливаясь всем телом на Умино. Немного полежав, он сполз с сенсея. Молодой мужчина не подавал признаков жизни, уткнувшись лицом в подушку. Устроившись на боку, Какаши поглаживал каштановые волосы.
- Ирука, - протянул он шепотом.
Умино обреченно вздохнул и повернулся лицом.
- Какаши-сан, я Вам хоть немного нравлюсь? - тихонечко поинтересовался он.
Хатаке изумленно похлопал глазами.
- Не немного, ты очень мне нравишься, - спустя несколько секунд ответил он. Ирука устало улыбнулся и, чуть поддавшись вперед, поцеловал Хатаке. Через пару часов они просто молча лежали, слушая ночь, вливающуюся из сада через раздвинутые фусума. Мягко, тепло, уютно... рядом. Не навсегда, но до конца жизни точно.
Гокон - своего рода групповое свидание.